Гарда

ГАРДА

Самолет резко лег на борт и стал ввинчиваться в котловину,  зажатую между высоких гор. Неприятно шевельнулось  в районе желудка. Сели. Полоса, касание, тряска по бетонной полосе, мелькают швы плит.

                     Я хорошо запомнил это ощущение, оно яркое и сейчас, такое, будто это было сегодня. Остановились. Я стою у выхода, открывается люк. Выдыхаю прохладный воздух и вдыхаю горячий, сухой, ЧУЖОЙ воздух Центральной Азии. Жизнь перешла еще один рубеж, впереди новая, не похожая на прежнюю.

                         Там, где Гиндукуш встречается с Памиром, разделяясь только Пянджем, наша колонна  ленивой змеей ползет по ущельям. Груз давит на плечи, пот градом, монотонное движение, видишь только пятки ботинок впереди идущего. В течении недели отряд выполнил все задачи. Есть сутки на отдых и подготовку к спуску вниз, в долину. Я знаю, что в одном из соседних ущелий, такой же отряд и там есть отделение моих земляков. Решаю их навестить. Идти нужно сейчас, через сутки уходим и я должен быть в строю. Раздумывать некогда, дорога дальняя  и неизвестная, дорог каждый час.

                         Ухожу налегке. Двигаюсь быстро. В междуречье, где сшибаются два бирюзовых горных потока, есть площадка. Там пост и пятачок способный принять вертолет. Вертолеты выше не летают, да и тут, судя по всему, бывают редко. Появляюсь на посту, встречают меня настороженно. Пытаюсь узнать дорогу и как перейти реку. Ничего вразумительного узнать не удается, нет дороги, нет мостов. Видимо наши отряды разошлись далеко внизу, еще на мосту трассы, на месте высадки.

                       Выйдя с поста, направляюсь напрямик  к ближайшему потоку, оценить ситуацию на месте. Но чуть не переломал ноги в ближнем арчевнике, который притаился на обрывистом каменном берегу. Меня кто-то окликает на местном. Поворачиваюсь. Передо мной старик, морщинистое лицо, седая борода, потрепанный халат, чалма. На поясе нож, костяная рукоятка второго ножа торчит из узкого сапога с задранными носками. Колоритный такой хаттабыч, однако.

Пытаемся объясняться. Перевести общение можно примерно так:

- Куда идешь?

- На ту сторону.

- Зачем?

- К другу.

- Куда торопишься?  Иди спокойно, в горах не нужно торопиться, можно  немного умереть. Чай будешь?

- Буду.

Пьем неспешно чай. Молча. На посту никого не волновало сколько я прошел, куда иду, хочу ли я пить… Старик заговорил.

- Иди вон к той горе, перейди ручей и поднимайся.

- Мне не нужно туда, мне вот туда нужно – показываю рукой куда.

- Иди куда говорю. Поднимешься наверх, на склоне наткнешься на тропу, иди по ней, она приведет тебя в верховья, там твой друг.

- Спасибо, отец.

                          Как-то так поговорили. Расстаемся.  Через час  подъема, действительно попадаю на широкую капитальную тропу. Такими тропами легко попасть  из верховий одной  долины в верховья другой без форсирования перевалов и рек, без утомительных спусков и подъемов. Тропа идет по борту ущелья, практически без потери высоты, огибая весь рельеф горы по горизонтали. Тропа хорошая, широкая, по ней можно легко перегонять скот, водить караваны или перебрасывать снаряжение. Да черта лысого, при желании и при этом ни разу не спуститься вниз к людям, к реке, к постам, дорогам.  Тут своя жизнь, свой мир и мерила.

                      По тропе бежится легко, не врал старик, а я не очень-то ему верил. Двигаюсь по борту ущелья. Снизу доносится слабый шум реки, а она ревет, когда стоишь на ее берегу. Значит высоковато иду. На другой стороне, за рекой, замечаю караван. Десятка полтора лошадей и ослов, 7 человек сопровождения.  Замираю на тропе. Мне не нужны  никакие встреч, никто не должен меня видеть. Ни свои, ни тем более,  чужие. Пропускаю караван вперед на полкилометра. Теряю время, но выбора нет. Зато караван мне хорошо виден. Пока ждал, обращаю внимание, что место для засады  идеальное. На той стороне укрыться негде, с одной стороны скала, внизу обрыв и ревущий поток. Один стрелок может легко и не спеша положить весь караван, а за шумом потока никто даже не успеет понять, что происходит. Стрелок уйдет незамеченный, просто по другому краю своей тропы и никто его  даже не  сможет увидеть…

                      Постепенно караван уходит вправо, по притоку, в отвилок ущелья. Я же бегу дальше. Дорога свободна.  Выхожу на мысок и вижу, что в дали, в верховьях реки есть некое плато окаймленное стенами гор с которых сползают, сверкая на солнце, ледники. Река на этом плато разбивается на множество рукавов. Там ее можно перебродить, если конечно успею сделать это до наступления ночи. Отряд, в который я иду, должен располагаться где то между этим плато и мной.

                  Азия – это такая грандиозная штука… Идешь, видишь впереди большую зеленую поляну и валуны на ней. Идешь, идешь до нее и вдруг понимаешь, что это не поляна, а долина. А то, что ты принял за валуны – обломки горы, а человек стоящий на таком обломке, будет в масштабе жука на сапоге. Воздух прозрачен и сух. В этот момент нет термик-миражей  -  вот и вся разгадка.

                  Решаю сократить дорогу. Не вспомнил я вовремя слова старика. Река, что внизу, ревет как раненный марал, но изобилует узкими местами, водопадами, торчащими из потока обломками скал. Вот в одном из таких узких мест я  и планирую перескочить на ту сторону по торчащим камням. Я ведь «на легке», да и вообще, я Монстр, я практически Бэтмэн.

                   Спускаюсь. Пью воду. Напиться нельзя. Вода ледниковая, талая, никаких солей, практически, дистиллят. Еду с собой не брал. Земляки накормят. Нахожу подходящее узкое место.  Над водопадом огромный камень, вертикально обрывающийся в поток, под ним камень торчит из воды, за  ним еще один, а дальше другой берег. Поток ревет как турбина лайнера.

                   Поднимаюсь на камень. Подгоняю снаряжение. Ничего не мешает. Выдыхаю.  Прыгаю. Едва долетаю до камня и закрепляюсь на нем. Еще в полете понимаю что я  «ПОПАЛ».

На деле,  камень  гораздо меньше, чем казался с берега. В паре метров ниже ревет водопад. Там живет однозначный каюк. Туда мне никак нельзя. Выпрямляюсь на камне. Пытаюсь спокойно оценить ситуацию.  Камень оказывается не плоский,  а подобен панцирю черепахи. Мало того, он покрыт какой-то тонкой, но склизкой сеткой водоросли. Малейшее неверное движение и ты соскользнешь с этого укрытия в воду, а там не выплыть, поломает еще в водопаде о торчащие камни. Пытаюсь не паниковать. Собираюсь. Концентрируюсь. Сосет под ложечкой. Организм чует как где-то тут, радом, притаилась костлявая со своей косой. На юге ночь  не наступает, она стремительно падает. Тем более в ущелье. Меняется температура, начинает холодать.  На камне, на кромке воды, появляется ледяная полоска, тонкая ледяная полоска корочка замерзших брызг.

                             Я понимаю, что осталось 20-30 минут и конец. На камне не устоять, обязательно соскользнешь. До следующего камня далеко. Назад дорогу перегораживает стена камня с которого я прыгал. Вот именно, что  вниз. Назад-то нужно вверх. Кругом либо стена, либо поток, либо зализанные водой крупные камни. Но замечаю, что под тем самым камнем, что стеной, сбоку, есть небольшой галечный пятак. Но даже в прыжке я едва дотянусь до него руками. Но это единственный шанс. Достаю нож. Концентрируюсь. Толчек. Лечу над водой, врубаю нож по гарду в гальку. И пока тело еще не сдернул вниз поток, делаю мощный рывок, выкидываю тело на галечный пятак, подтягиваю ноги к животу. Ликую. Целую гарду.  Без нее я бы просто сдох, не смог бы зарубиться на пятаке.

                      С чего начал, тем закончил.  Я стою на том же берегу с которого и пришел. Потеряно время.  В верховьях еще блестит кромка ледника, а в ущелье уже смеркается. Отжимаюсь, возвращаюсь на тропу, бегу легким бегом по тропе. Греюсь. Впереди вижу лавинный язык. Лавина сошла еще весной и перегородила реку, но мощный поток выгрыз в ней туннель. Это мой шанс. По сути – это снежный мост. Идти по нему нельзя,  над туннелем,  толщина снега совсем маленькая. Не смотря на то что холодает, масса снега за день нагрелась и еще раскисшая. Раздеваюсь. Делаю скатку из бушлата. Из  мешка и остального хабара сооружаю нечто колбасообразное. Ложусь на снег, раскидываюсь по нему как паучок. Свою площадь увеличиваю колбасоидами из мешка и бушлата. Плавно двигаюсь вперед. Над туннелем снег под животом вибрирует, но держит. Аллах пропускает меня. Костлявая, сплюнув, ушла по своим делам.

                   Через 10 минут я в отряде, сижу у костерка. Черти дрова приперли снизу. Офанареть. Народ в шоке, откуда взялся призрак. Радостная встреча. Ночевка. Ухожу по темноте. Снежный мост как каменный, замерз. Перехожу его без опаски пешком. К рассвету я в своем отряде.  Через два часа начинаем уходить вниз в долину. Я счастлив.

Спустя четверть века я часто встречаю мнение, что гарда на ноже не нужна. Кого мол, ты собираешься  колоть им. Я же, для себя решил, что  только Богу известно когда и как случится тот случай. И ГАРДА ДАСТ ТЕБЕ ТОТ САМЫЙ -  ПОСЛЕДНИЙ ШАНС.