84-й, Кодар

Собрал текстовые фрагменты в один текст. Со временем, добавлю иллюстрации.

                          Разбирал книжную полку, попался путевой дневник 84-го года, старая тетрадь в твердой обложке, компактного размера с засохшими комарами между страниц, спутниками того перехода…

                           Нужно сказать, что на Кодаре я был не раз и не два, и по работе и по спорту. Но запомнился первый переход. В далеком 84-м я сидел на кровати, в комнате общаги номер два Омского политехнического института. Сидел, практически, не реагируя на внешние раздражители. За моей спиной, над кроватью висела огромная физическая карта Советского Союза (светлая ему память). Знающие меня не один год люди понимали – Палыч в трансе. Это означало,  что сначала я буду гипнотизировать карту, погружаясь в рельеф, высоты, броды, переходы. А потом я, тыкнув в точку на карте пальцем, исчезну, приблизительно на месяц, вернусь худой, бородатый, но счастливый.

                           Вернувшись я включался в мирскую жизнь, заряд полученный ТАМ, позволяет жить черной вороной среди остальных, ничем не отличаясь от масс. Но в тот раз всё случилось несколько иначе.

                           В этот раз я ткнул пальцем в горную систему с современным оледенением на юге Якутии. О ней мне ничего не было известно. Интернета тогда не было. Эта страна называлась Кодар.

                          Во временной континуум между тем как я ткнул пальцем в карту и между тем как поднял в воздух лайнер, со мной увязался товарищ. Удивлен, почему я тогда отказался от схемы Соло. Товарища звали Слава, сын Казахских степей с хохляцкой фамилией, мы вместе учились в одной группе. Около двух недель ушло на приобретение билетов, подготовку Славы и снаряжения. Сын степей был хорошо подготовлен физически, но «не нюхал» портянок, сапогов и прочей прозы жизни. Был проведен курс молодого бойца, научил наворачивать портянки, перешили немного часть снаряжения и т.д.   Местность где проходила подготовка совсем не походила на местность броска. НО комары тут тестировали, пожалуй, почище Восточно-Сибирских. Когда их давишь, они аж хрустели. Несколько бросков были предприняты по разной местности в том числе и не характерной, но позволяющей выяснить недостатки одежды, обуви и рюкзаков, укладки. От моста в Нефтяниках, по левому берегу тянется болото за Солнечный. Тогда еще не было ни дач, ни пересекающей его асфальтированной дороги, ни гидронамывов. Это было дикое место посреди города. И когда мы прожили два года на левом берегу у этого самого болота, трудно вспомнить сколько уток из этого болота было съедено под вермут. Это самое болото, от шоссе и до конца за Солнечный мы прошли через тростник насквозь, порою в воде до подбородка, в положении «Рюкзак над головой». Но вот появились билеты. К этому времени поспел изготовленный Славиным отцом для сына медвежий нож. Слесарь он был от Бога. В одну ночь все сложено в рюкзаки.

ВЫЛЕТ 

                       Вот он - день вылета.  В аэропорт добираться было можно либо на автобусе с интервалом в час  или на такси. В те времена автобусы ходили зачастую тогда когда хотели. Из Нефтяниках на Речной, к месту отправки автобуса в аэропорт мы прибыли с опозданием. Автобус ушел. Ждать следующий было нельзя, самолет ждать не будет. Метнулись к  стоянке такси. Там, где у памятнику Ленину стоит сейчас цветочный магазин-таблетка, раньше была диспетчерская такси. Одеты мы были в робу, сапоги, очень коротко стрижены. Такие стрижки нам были привычны как борцам, но народ ходил волосатый. Первый же патруль нас тормознул, но посмотрев на документы и билеты, отпустил сразу, однако отняли-таки драгоценное время. Ловим такси и мчим в аэропорт, мимо проносится Птичья гавань, над гаванью зависший в небе борт. Всегда казалось в транспорте который двигается, что эти махины просто висят на месте, а не заходят на посадку. Прибыли, Регистрируемся и через час  лайнер на высоте 10000 метров со скоростью 800 км. в час несет нас сначала в Читу, а оттуда двигаться нам в неизвестность.

                       31/07   мы прилетаем в Читу в три часа утра по местному времени.  Сходу ломимся в кассу. Билеты взять не удалось. В те давние времена, в отличии он нынешних, аэропорты и большие и малые, как правило, были переполнены. Это случалось вовсе не потому что не было билетов или люди сидели, как крепостные, привязанные к дому. Просто люди летали. Борта поднимались и садились, в них не было пустых мест.

                        01/08.   Весь день потрачен на приобретение билетов. Билеты до Чары (а именно туда нам нужно было добраться из Читы как к точке старта) приобрести было трудно, но в общем можно. Я пользовал обычно два приема. Просто очередь работала не долго. Через какое-то время она змеясь начинала становиться и двойной и тройной в ширину-полноту. А у амбразуры уже не зевай, затопчут или ототрут. Прием номер один. Миллиметр, за миллиметром, без кипиша продвигаешься вперед. Тише едешь, дальше будешь – как не странно, такое скрадывание амбразуры, в разложившейся и уже не работающей очереди всегда позволяло  приблизиться к амбразуре кассы гораздо быстрее чем нахрапом. Кассиру было безразлично, что там за границей прутьев арматуры окна отделявшего ее от пассажиров. Все страсти были снаружи и для кассира они не имели ровно никакого значения. Увидела документ, услышала выкрик куда и когда, передача денег, обратно сдача и билеты, отвергла или осчастливила. Следующий…

                          Но периодически бывали моменты (тянущиеся часами), когда градус в кассовом узле поднимался настолько, что мог закончиться потасовкой. Очередь как класс уже не существовала, это был улей. Все гудели и пробиться к амбразуре было сложно. Тогда работал еще один способ. Я одевал рюкзак, зажимал в руке паспорт, в паспорте деньги и примерно в пяти метрах занимал правильную позицию и холоднокровно выжидал. Рюкзак килограмм 25-27. Идешь на месяц и это не много, но для описываемого события – самое то. «Самое  то» заключалось в том, что внимательно наблюдаем за ульем, потом начинает хрюкать громкая связь о чем-то оповещающая пассажиров. Люди прекращали жужжать, пытаясь вслушаться, иногда забавно, как бакланы на бенче вытягивая шеи и группой развернув головы в сторону вещающего колокола. Кто-то пытался выбраться из толпы. Отвратительная была озвучка. Можно было хорошо слышать снаружи зала, но не слышать в зале оглохнув и наоборот. Так вот когда бакланы отвлеклись, я с живостью молодого ягуарчика, максимально разогнавшись на пятаке, как нож в масло, врубался в улей до самой кассы закрывая собой амбразуру, намертво вцепляясь свободной рукой в прутья решетки и вбрасывая другой документы и деньги, при этом четко, членораздельно, громко  и без тени колебаний выдавал пункт назначения. Рюкзак прекрасно демпфирует удары в спину и ломает кулаки сильно ретивых уложенными  твердыми элементами снаряжения уложенными снаружи и прикрытыми только слоем брезента. Оторвать же меня от решетки КМС по САМБО  было практически не возможно.  Иногда все проходило цивилизованно.  Одним словом билеты взяли. На рейс в Чару как то особо тщательно трясли пассажиров. Тогда не было никакого терроризма. Но были «закрытые районы»,  и фильтровали пассажиров с особой тщательностью. Нет ли патронов, нет ли взрывчатки - рыбу глушить. Особенно таких как мы, в робе и сапогах. Две толстых, но бодрых девахи в синей форме, при поддержке усатого седого сержанта милиции накинулись на мой баул, недавно обеспечивший нас билетами. Но как только они открыли и поняли, что верхняя треть этого рюкзака -  это сухари, то досмотр прекратили. Сказали что-то типа «бедненькие вы, идите уже скорее, куда же вы летите». Короче, я тогда так и не понял что у них там синхронно срослось в головах, но Славин медвежий ятаган они не нашли и мы в 19 часов местного времени, последним бортом улетели на Чару. Через 1 час 35 минут самолет заложил резкий вираж и пошел на снижение. Впечатлила картина где заболоченная долина чары кончается и встают стеной заснеженные горы разрезанные тремя узкими глубокими ущелий. Успеваю понять что два левых -  это Левый и Средний Сакуканы. По ним нам предстоит двигаться в глубь этой горной страны. Самолет приземляется.

МЫ НА МЕСТЕ

                     Местный административный ресурс работал в те времена и по отрывочным сведениям, некоторые группы тогда заворачивали без разговора назад. Район закрыт  - и трындец – все объяснение. Поэтому, после высадки всех на полосу и следовании толпы к деревянному зданию Аэропорта через заросший травой пустырь, мы уходим в дыру в ограждении полосы которую я приметил еще пока наш небесный ишачек тормозил лаптями и реверсом на полосе. Чар две. Новая Чара – это станция БАМа, новый поселок и Старая Чара или просто Чара – старый поселок сохранившийся с ГУЛАГовских времен и в то время являвшийся центром цивилизации всех местных рудников и лагерей коих тут было не мало. В чем еще предстояло потом убедиться не раз встречая остатки лагерей, некоторые из них были в состоянии – хоть сейчас народ загоняй, хотя по остаткам газет и некоторого скарба было понятно что  вакантны уже продолжительное время, лет 15-20 точно.
 

                         Оторвались, вышли к речушке. Отаборились. Вернее просто развели костерок, на полиэтилен спальник и этим же полиэтиленом сверху – вот такой лагерь. В этом походе палатки не были предусмотрены. Уже вечер. Жужжат кровососы, очень тепло. Есть немного времени расслабиться, покушать, отдохнуть. Цедим чай с вафлями. Воздух смолист и чист. Горы в прозрачном воздухе  кажутся совсем рядом, хочется их потрогать рукой. Какая-то волна тепла зависла над долинкой где мы стоим. В спальники залезали в одних трусах. Мы тогда не знали -  что это последнее тепло до самого самолета который унесет нас обратно…

                         Проснулся я посреди ночи от барабанной дроби. Барабанил дождь по полиэтилену которым был накрыт спальник. Дождь был не сильный, но капли крупные. Они срывались с веток ближних лиственниц, образовываясь из конденсата густейшего тумана, накрывшего  табор.  Снова забился в душный спальник -  камарье зверствовало. Оставил только узкую щель для дыхания. Утром встали поздно в 7 часов. Вроде выспались. Спальник у меня был добротный, набитый не ватином и не синтипоном, а какой-то неведомой фигней, чем-то средним между ними. Нужно заметить, что прослужил он мне долгие годы, несмотря на всю его простоту и кондовость. Прослужил бы дольше, но как-то уже на Сахалине, я сжег его кислотой из треснувшего аккумулятора.

                           Пока кашеварили и подходили к табору вчера, выяснилось, что я не сделал укрепление места крепления лямок рюкзака, опасаюсь, что  в пути придется делать ремонт. Напарник тоже не сделал ряд работ по снаряжению, что уже сейчас мешает. В домашнем, пусть и общажном уюте, все как-то не представляется критичным и важным, отодвигается на потом. А тайге ей глубоко фиолетово, что и куда ты отодвинул. У нее свой устав и ты  либо живешь по нему, либо уходишь из нее (лучший вариант), либо просто сдохнешь. Обнаружили, что не взяли жир для готовки и не восполнили все продукты которые буквально за день до вылета в пакетах погрызли мыши. Все это промелькнуло в сознании и улетучилось.

                            Стоит туман. На открытых местах видимость метров 150-200. Гор не видать. Дождь кончился. Все мокрое и вызывает локальный ливень при прикосновении к любому кусту или деревцу. Сворачиваем табор и покидаем речку Анаргу, на которой мы так хорошо переночевали. Возвратились к поселку и по грунтовке, с северной стороны обошли его. Далее идем на запад -юго-запад по грунтовке, местами она заболочена, но в целом  идти удобно. Дошли до р. Средний Сакукан. Перебродили реку. Глубина по пояс, песчаное дно, растительности почти нет. Скорость течения чуть меньше метра в секунду, ширина метров 25. Берег песчаный поросший лиственничным лесом метров 10 высотой и диаметром сантиметров 20-25. Встречается очень много бекасов и  каких-то больших куликов. После брода отжались, отдохнули.
 

                      Я иду в дождевике из прорезиненной ткани – это самая неудачная часть моего снаряжения. Замечателен для рыбалки или охоты в лодке, но совершенно непригоден для дальних, пеших передвижений.  По простоте душевной и временному скудоумию на период его выбора, я решил, что  он хорошо защитит от дождя. Так и есть. НО под ним ты сам мокрый насквозь, как цуцик, от собственного пота. Как только ты остановишься, уже через несколько секунд, остывающий плащ забирает твое тепло, те самые необходимые тебе джоули, те самые калории которые ты только недавно влил в организм скудной походно пайкой. Но это я пойму позднее, в первый день я им страшно доволен, потому как сняв его,  пройдя 50 метров – вымок сразу и насквозь от падающих капель. Кроме того, прорезиненный плащ – тяжел. Не позволительно тяжел для трудных переходов. Все это я осознаю позднее.

                        Рацион у нас спартанский, но выверенный в граммах и калориях и просчитанный заранее. Но вот жир  мы забыли и не все восполнили. Уже на второй день понимаю, что нужно больше брать с собой углеводов. Вот вафель взято всего 0,8 кг на человека, а они идут отлично, горючка для тела что нужно. Нужно было брать килограмма 2-3… В сапогах поменял перед вылетом стельки, лучше бы оставил проверенные. Да и вообще -  брать только проверенное нужно. Чувствую, что стелькам дней через 5  будет каюк. Без них худо.

                      Немного отвлекшись, вспоминаю, как в процессе сборов, напарник спросил мол, какую из приготовленных книг ему взять. Перед ним лежало три толстых интересных книги.  Я покрутил пальцем у виска. Зачем они? Как же, а читать на привале – последовал ответ. Я попытался объяснить, что такой возможности не будет и не встретил понимания. Позднее, когда мы через несколько дней пережидали непогоду в верховьях среднего Сакукана, в полуразвалившейся зимовушке, Слава там оставил книгу, зеркало сделанное ил отполированного металла толщиной три миллиметра, килограммовую пачку соли… На диване все легкое.

                  
БОЛОТА
               Идем по хвойному лиственничному лесу. Сосны и ели уже нет. Немного ольхи и мелкой уродливой карликовой березы. Долинка, по которой идем, немного холмится. Встречаются озера. Все как стаканы круглы, диаметром 200-300 метров с отвесными бережками. Они не мертвы, рыба играет, берега поросли кувшинками. Метеоритные какие-то кратеры, заполненные водой. Что интересно, так это  почти полное отсутствие комарья около этих озер. Может в самом деле метеоритные?

                       Справа периодически просматривается так называемые Пески. Урочище Пески – уникум типа, барханы 10 километров и т.д. Откуда? Все эти восклицания и эпитеты с вопросами вымучены на диване. Я, выросший в горняцком городке, с громадным карьером, сразу узнаю в этом урочище-чуде света банальные песчаные отвалы.

                  Прошли где-то около 5 озер и стала попадаться ель с сосной, местность сильнее холмится. Неожиданно выходим на берег реки Верхний Сакукан. Левый берег, на котором мы стоим, высокий и обрывистый. Обнаруживаю остатки какой-то «горнодобычи»: узкоколейка уходящая в пески, тачка, амперметр, признаки электростанции, сгоревшие бараки, железные печки вросшие уже в землю, остатки зоны. Все подтверждает версию про отвалы. Да я и так был в этом уверен.

Место хорошее. Решаем табориться, да и вечер уже. Надо подкрепиться и раны зализать. За день прошли 20 километров со всеми петлями которые намотали. Устали.

                  Ночью шел дождь. Ночью всегда идет дождь. Дождь идет в это время года и днем, часто одну половину дня. Старая привычка все упаковывать в полиэтилен здорово выручает. Полиэтилена для укрытия типа навес, мало, нужно и в длину не 2, а 2,5 метра и пошире, что бы и под себя, и по диагонали над собой хватало. Делаем нодью, навесы по обе стороны, ночуем. Так как полиэтилен навеса короткий, то боковым ветром все же спальники намочило. Утром теряем время на сушку.

                  Ширина реки тут метров 40 с песчаными намывами. Течение сильное. Форсируем с трудом, у противоположного берега глубина резко возрастает, мне по грудь. Все неожиданно. Течение меня просто слизывает и уже на рефлексах, буквально баттерфляем несколькими мощными рывками выбираюсь на берег. Семафорю Славе, где ему лучше перейти, что бы в эту же яму не угодить и что бы шел с посохом. С ним легче – упираешься третей точкой. В дальнейшем до совсем уже скальной части маршрута  посох это наш неразлучный спутник. С ним легче, особенно на переправах или при ходьбе по курумам, преодолении каменных речек. Нас двое. Мы не можем себе позволить роскошь вывиха или перелома. Второй не вынесет первого, нужно быть реалистами. Единственное реальное решение – выйти к людям за помощью, а второму дождаться. Так вот – обездвиженному, еще нужно ДОЖДАТЬСЯ, при этом не стать кормом медведям, воронам и прочим сусликам.

                     После верхнего Сакукана пошли мари, дорога очень тяжелая. Километра через 3-4 встретили безымянную речушку-ручей. В ней стоит хариус. Перед речкой встретилось хорошее озерко метров триста диаметром, за ним сосняк. Потом опять  зебра лес-болото-лес-болото и километра через 4  выходим к зимовью. Там какие то люди и транспорт. Обходим людей, проходим дальше  и попадаем на пучок дорог. Выбираем северного направления и идем по ней, встречаем режимные скважины читинского геолуправления и избушку, их же, постоянного поста – пост пустой. Вышли снова на берег Верхнего Сакукана. Отаборились – уже было 21 час. Все - дороги все закончились, мы готовы идти вглубь ущелья. Болота выматывают капитально.

ТЯЖЕЛЫЙ ПОДХОД

04/08 поднялись поздно, в 8-00. Перекусив, начинаем подъем вдоль реки. Русло начало разбегаться множеством рукавов, выбираю один, как мне кажется, наиболее подходящий. Через непродолжительное время, я начал беспокоиться. Русло все сильнее забирает на север, а  сток резко уменьшается. Еще немного и понимаю, что пошел по одному из притоков. Ориентируюсь по горам, которые стали видны после того, как ветер разогнал туман. Точно, дали маху. Обнаруживается тропа. Тропа – это что-то. В такой местности тропы часто появляются из неоткуда и  исчезают в никуда. Это звериные тропы. Часто встречаются переходы из одного места в другое по наиболее оптимальному пути. Но эти пути часто не совпадают с твоим маршрутом. Тут главное вовремя прочухать когда ваши пути не совпадают. Вот и тут как раз такая тропа. Утоптана она плотно. Основные ходоки – это медведи и сокжои (ДСО дикий северный олень). Судя по следам – бродвей используется постоянно. Хорошая должно быть тут охота. Тропа проходит мимо семи маленьких озер. В озерах плавают и орут утки. Очень красиво, жаль тогда не было цифровиков. У меня Зенит. Аппарат замечательный, но он тяжел и часто просто нет сил его достать. Красиво, даже не смотря на то, что  тебя постоянно грызут комары. Мазаться репеллентом – не напасешься репеллента. Накомарник – это то, что нужно, но его нет. Перед выходом было взято по авоське (может помните сетка такая для продуктов). Пропитываешь авоську репеллентом и на голову поверх фуражки. Помогает, безусловно, но не кардинально.  Мой организм быстро адаптируется к гнусу и психика тоже. До конца к этому привыкнуть нельзя, но мирится с ним можно. Слава прихватил с собой кожаные перчатки. Молодец. Их не снимает до конца похода. И это правильно, руки целее будут, не обдерешь  на камнях и при разных работах, и  гнус не жрёт. Я с тех пор сам так защищаюсь. 

Тропа вывела к широкому, разбившемуся на множество рукавчиков, Верхнему Сакукану. Вывела и исчезла. Спасибо тропка. Сколько ты сил нам сэкономила. Просто по руслу идти тоже не просто, оно все завалено голышами-окатышами размером от апельсина, до дивана. Все это равномерно перемешано бешенной водой, которая только ненадолго освободила русло. Сбрызнет дождь и снова тут будет Ад.

                Таборимся рано. Нужно отдохнуть. Силы выматывает такая дорога очень сильно. Быстро делаю каркас навеса, застилаю его лапником, лапник же вместо коврика, на него полиэтилен, сверху спальник. Два бревешка сантиметров по 35 в диаметре, по два метра длинной, кладу одно на другое и закрепляю на краях кольями. Раскладываю розжигу - мелкие веточки и бороду лишайника, коего тут очень много. Занимается огонек.  Нодья готова. Важно ее сориентировать верно, так, чтобы ветерок тянул вдоль нее и не задувал в полог или под навес. Горит она неспешно, но достаточно жарко для того что бы было и тепло всю ночь, и пищу приготовить можно. На всякий случай приготовил еще одно бревешко. Но не пригодилось. Ну да кому-нибудь пригодится. Часто я удивлен когда люди паникуют. Мол, дождь идет неделю, все мокрое, ничего не горит. Напоминает – «я не люблю кошек – Макс, ты просто не умеешь их готовить».  Так и тут. Березы нет, нет бересты, но есть лишайник. Вот тебе затравка-розжига. Если его тоже рядом не оказалось – то стругаю мелкую лучину кудряшку. И запаливаю ее. Откуда взять сухую? Всегда внимательно нужно осмотреться. Если вы не в Парке культуры и отдыха, то всегда есть дерево или  кустарник который уже мертв и не просто мертв, он без коры. Нет коры – значит он абсолютно сухой.  Я такой часто использую для партизанских костров. Тепло есть, запах есть, дыма нет. Вернее нет видимого смрадного дыма. Даже если дождь идет непрерывно неделю, достаточно найти такое дерево и сколоть внешних каких-то 8 миллиметров древесины. А как дальше уже сухое дерево готово тебя согреть, отдав жар, накопленный в нем годами.  Тут нужно обратить внимание на топор. Никакая пила не заменит топора. Не туристического-пидарастического топорика или новомодной поделки, а хорошего крепкого топора средних размеров или даже чуть крупнее. Вот им легко компенсируешь тяготы транспортировки тем, что быстро готовишь табор и можешь нормально отдохнуть и восстановиться.

                  Каждое утро, по сути, с этого дня начиналось одинаково. С просушки мокрого спальника. Вода всюду. Очень много значит насколько люди, идущие в таком походе, совместимы. Важно насколько пластична их психика и наличие позитива внутри. Когда велика нагрузка, недостаточно пищи, постоянно воздействуют внешние раздражители, нет одиночества – вы постоянно вместе, то  с человека очень быстро сползают зажимы, которые в повседневной жизни  сдерживают его. Тут уж как попадешь, может и до греха дойти, как в песнях Высоцкого:

"Глуши мотор,- он говорит,-

Пусть этот МАЗ огнем горит!"

Мол, видишь сам - тут больше нечего ловить.

Мол, видишь сам - кругом пятьсот,

А к ночи точно - занесет,-

Так заровняет, что не надо хоронить!.

Я отвечаю: "Не канючь!"

А он - за гаечный за ключ,

И волком смотрит (Он вообще бывает крут),-

А что ему - кругом пятьсот,

И кто кого переживет,

Тот и докажет, кто был прав, когда припрут!

Он был мне больше, чем родня -

–Он ел с ладони у меня,-

А тут глядит в глаза –

и холодно спине.

А что ему - кругом пятьсот,

И кто там после разберет,

Что он забыл, кто я ему и кто он мне!

                       Пройден целый день, а мы только-только втянулись в ущелье. Горы рядом. От них тянет холодом. Ночуем в старом русле. С нодьей не должны замерзнуть. Все упаковано и прибрано, что бы можно было быстро слинять даже ночью из старого русла. Опасаюсь, что если в вершине зарядит сильный дождь, то вода поднимется и  затопит тут все быстро. Опасение не безосновательно, но в тот раз все прокатило.

05/08 поднялись в 6 утра. Замерзли. Видимо сил ушло много на дорогу. Быстренько запариваем чаек для сугреву и вперед. К слову, идем мы на легке. У обоих по топору и по ножу, спички, продукты, спальники, котелки,  по ложке, у меня плащ, что то у Славы, фотоаппараты, запасные носки, аптечка у каждого. У меня полиспаст, на всякий случай прихвачен. Вот, пожалуй, и все. Но это 27 кило. Была бы палатка и прочие пироги – было бы тяжелее и не факт, что эффективнее - ТОГДА. Забыл упомянуть  - был еще ноу-хау. Я перед выходом, из полиэтилена сварил утюгом через газету конусы на сапоги. Конус основанием вверх. Получалось что-то  типа болотников. Т.е. кирзовый сапог, а дальше полиэтилен.  Конструкция легкая, как ни странно не порвал сучьями. Но в тех условиях, когда идешь в воде и по воде, с неба вода, в тайге с каждой ветки вода, ты один хрен будешь мокрый. В других условиях по лужку по росе  они бы покатили, но не тут.

                                   Идем вверх. Тропы нет. Встречаются звериные, но они быстро утягивают куда-то в сторону или обойдя прижим исчезают. В конце концов, идем по руслу, по воде, так легче. Потом стала попадаться старая брошенная тропа, а с ней и старые, завалившиеся, сгнившие зимовейки. Нужно сказать, что долина Верхнего Сакукана дика в сравнении с утоптанной людом долиной Среднего Сакукана. К  тому же на средний, ты попадаешь сразу из Чары, да еще по дороге, по долине, Ты до самых гор либо нормально подойти можешь без приключений, либо подъехать на любой поселковой грузовой машине или танкетке. Что  люди и делают, что бы не тратить время впустую и не получать прозу жизни в тех дозах и условиях которые я только что описал.

                                   В этот день дошли до Бюрокана, форсировали не широкий, но мощный поток выше устья метрах в 200 и вышли к Верхнему Сакукану снова. Начался затяжной подъем. Перли вверх, думал глаза лопнут. Потом спуск, за ним болотина. С хребта спустилась туча. Отмечаю что стены ущелья изобилуют водопадами, низвергающимися с огромной высоты. Иногда встречаются по реке наледи, за лето они не растаяли. Часто они истоптаны сокжоем. Видать от гнуса спасается. Местность вокруг поросшая ерником, стоят редкие лиственницы, плато на которое мы вылезли как ни  странно заболочено. Ночевать негде. А дождь идет. Напарник совсем что-то пал духом, оставляю вещи и на легке иду на разведку вверх по течению. Прошу напарника заготовить дров.  Может сделаем настил да переконтуемся, ежели не найду ничего. Через какое-то время нахожу козью тропу и по ней выхожу на приличный сухой пятак, есть дрова. Иду за напарником. Мох гасит шаги, подхожу бесшумно для него и различаю слова: Кодарушка, ну дай нам хоть один сухой денек, прошу тебя.  Ломаю сук чтобы обнаружить себя, делаю вид, что не замечаю, что корешь на пределе, пытаюсь поддержать его.  Таборимся поздно, практически по темноте. Но успеваем  сделать нодью, не подведшую нас этой ночью, нормальные навесы вырубить и сделать подстилки из лапника. Отдохнули нормально эту ночь, а может просто настолько упахались.

06/08                     Утром пока Слава по лагерю командовал, я побежал на разведку и обнаружил, что мы переночевали в 400 метрах от сухой крепкой избы, с печкой. Чуть выше стоит старый барак.  Река сжимается ущельем, часты прижимы. Тропа идет верхами, часто по россыпям, курумникам. Если курум не живой, то мне по нему идти радостно. Курум  - нагромождение колотого камня, зачастую поросшие лишайниками, сползшие по кулуарам вниз к реке. Но когда курумник встречается заросший стлаником – радость улетучивается. Вообще стланик сильно мешает идти.  Вода в сапогах булькает. Как и предполагал, стелькам пришел кирдык. Надо что-то на таборе придумать. Останавливаемся редко, после крутых подъемов, да и то на минутку. Как говаривал мой отец, отдыхать нужно меньше, но чаще. С гор спустились лохматые темные тучи и потянуло так нехорошо холодом. Каким-то просто могильным холодом. Место тут нехорошее, отталкивающее. Вечереет, а места для табора нет. К вечеру нахожу старую стоянку геологов. Остовы палаток, сгнившая, но с печкой, банька. Застилаем крышу нашим полиэтиленом, пытаемся протопить ее. Не просто, но вроде через некоторое время оживает и жизнь налаживается. Выхожу на улицу, ЕТМ, а на улице-то снег и валит, и валит. Вот откуда был этот могильный холод. Решаем сделать дневку. Зализать раны, починиться, выждать погоду. Ночью в горах грохотали обвалы. Утром заметил, что напротив, на противоположном берегу, съехала монолитная глыба размером с автобус. Вот что грохотало. Может она ждала своего часа тысячу лет, может толчек был, главное, что нас внизу не было. Улыбнуло.

                 07/08 встали аж в 12 часов. Да и то я услыхал какие-то посторонние звуки. Вышел наружу. На противоположной стороне увидел уставшую группу туристов. Один из них переправился на наш берег. Подошел. Здороваемся. Спрашивает как у нас дела  - нормально. А как вы? Мы, говорит тоже нормально, но просидели под перевалом Семь Гномов неделю и не смогли пройти из-за непогоды к озеру Оленьему. Туристы из Тынды. Решили возвращаться.  Желаем удачи.  Это обстоятельство несколько печалит, потому что мы тоже шли  к этому самому озеру. Решаем задержаться на дневку, а там решим, если будут сомнения, то пойдем через перевалы  по р. Кодар, под пик БАМ, высшую точку Кодара, а оттуда  в долину Среднего Сакукана и заворачивать назад в Чару.

                           Я решу сегодня какой будет дальнейший маршрут. А пока восстанавливаемся. Животный мир не проявляет себя, но постоянно встречаются следы медведей с медвежатами, копытные всех мастей. Пока отирался рядом с избой, поднял три выводка рябчиков. Обратил внимание, что чем выше поднимаемся, тем менее спелая ягода. Внизу по ходу ели голубику и смородину, просто срывая её на ходу, а тут, она до сих пор зеленая. Блин, а она тут вызревает когда-нибудь, ведь уже август. Или год такой чудный?
  

                    Уже ночью принимаю твердое решение, идти через перевалы в долину Ср. Сакукана и возвращаться в Чару. Решение принимаю сам, понимая, что тут не должно быть демократии. Если больше одного человека, значит кто-то должен взять на себя груз принятия решений.  А пока отдыхать. 

ДНЕВКА. УХОДИМ ЧЕРЕЗ ПЕРЕВАЛ.
  

 08/08  Дневка. Отдыхаем, приводим в порядок снаряжение, делаем баню, стираемся. Бог за наши труды послал хорошую погоду. Постиранное сушится. Солнышко.  Я пробежался по ручью Таежный в устье которого стоим, насобирал грибов, передал Славе на готовку. Потом, с моторчиком в заднице, умчался  на разведку, а заодно заскочил на нашу прошлую ночевку. На легке, это не сложно. На  месте нашей стоянки видны следы пребывания чужих. Похоже,  что группа туристов которые к нам подходили, спускаясь вниз, тут останавливались на привал. В избе бросаем все лишнее. Соль (килограммовая пачка), металлическое зеркало, книгу …  За все время возможности открыть книгу не было, но если кто-то будет пережидать тут непогоду – она пригодится или как чтиво или как растопка.  Дневка - это мощнейший инструмент восстановления в походе. Главное не проморгать момент. И мы не проморгали. 

                    После дневки мы полны сил, молодой тренированный организм восстанавливается быстро. К тому же организм адаптировался к нагрузке, поступающей энергии, акклиматизировался. Прикольно, на предмет поступающей энергии. Вся поступающая энергия, поступает с пищей. Рацион достаточен по колориям - как пишут в медицинских журналах (тут они не ходили, однако), но организм все поступившее перерабатывает ПОЛНОСТЬЮ. Я в сортир, по большому, сходил первый раз на этой дневке с того момента как мы приземлились в Чаре, и то, сорри за подробности, с меня выпало пару мелких камушков, размером не больше чем орешки сокжоя. Эмоционально мы тоже разгрузились. Тут, несмотря на греющее солнышко, значительно меньше комаров, прохладно, а ночью просто холодно для долгоносиков.

                        Принято решение уходить в Чару, но не тем унылым путем, которым мы пришли, а через сердце Кодара, через перевалы в долину реки Ср. Сакукан и уже по нему возвращаться в поселок. К слову сказать, карты у нас нет, есть некий крок. Тушью, на кальке прорисованная гидросеть и кое-где хребтовка, кое-где перевалы и высоты. Сейчас карт навалом, от кроков, до генштабовских, а хребет как на ладони на космоснимках. Годы, как существует БАМ, тысячи туристов аккумулировали информацию и опыт, снимки. Сейчас прогулка по Кодару проста и часто не затейлива в местах поломничества. Но это только малая часть этой горной, дикой до сих пор, страны.

                       Решаем уходить через один из перевалов Балтийский или Сюрприз и опасаемся спутать Балтийский с Моникой (2Б) за которой, судя по кроку, ледник. Остановлюсь попутно на снаряжении. Собственно вся наша одежда состоит из штормовки, свитера, майки, штанов, фуражки, кирзовых сапог и портянок. Палатки нет, есть спальник и кусок полиэтилена. Топор у каждого, нож, котелок, ложка, кружка. У меня не понадобившийся полиспаст с веревкой. У каждого по Зениту. Остальное провизия. Далее будет понятно, для чего я сделал эту справку.

                      09/08 Встаем, неспешно собираемся и ускоренным маршем уходим вниз до ручья Бюрокан. В его устье покидаем Сакукан и уходим вверх по Бюрокану. Ручей течет в узкой долине, часто в каньонах, берега каменные иногда заваленные сыпухой или спустившимся курумом. Через три часа кончается лес, пошла зона высокогорной тундры. Много цветов. 4 вида цветов я вижу впервые. Один напоминает мак, только белый. Комарья, практически, нет. Мы скачем по камням как два горала. Отдых дает о себе знать. Периодически перескакиваем по камням торчащим из воды с одного берега, на другой. Тут главное не щелкать клювом, действовать быстро и уверенно. 

                     Вдруг, Слава на одном из таких скачков исчезает. Замечаю это боковым зрением. Останавливаюсь и вижу, течение тащит Славку вниз. Он успел сбросить рюкзак и тот, как пузырь (все в полиэтилене внутри, хрен потопишь сразу) уносится вниз по течению.  ЖРАТВУ уносит!! Думать некогда. Мозг уже все решил, отдал мышцам и сенсорам все команды, заблокировал ненужные сомнения в глубину сознания и я, сбросив рюкзак, пробегаю мимо Славы. Слава вылезет сам, а спальник, топор и продукты уйдут. Догоняю рюкзак, ласточкой прыгаю с упреждением ему на перерез, находясь в полете, хватаю ляму. Лямка  - это ось вращения и меня разворачивает в воздухе вокруг нее, ногами к противоположному берегу. Я плюхаюсь на отмель. Выдергиваю рюкзак. Поднимаюсь к Славе по берегу. Тот уже вылез на берег и лицезрел это Шапито. Ржём как кони. Отдыхаем, отжимаем одежду, и идем дальше.

                       К 18-30 Мы выходим в цирк под пиком БАМ 3072 метра над уровнем моря. Высшая точка хребта. Внизу пара озерок. Из цирка видны перевалы. Чешем репу, какой из них какой. В общем, как потом выяснилось, разобрались верно. Видна седловина перевала Моника, там, рядом и Балтийский. В цирке нет леса, да и стланика почти нет, есть несколько его пятен. Случайно натыкаюсь на чью-то старую зимнюю стоянку и нахожу на ней оставленную  малюсенькую вязанку дров. С перевала стекает ручей. Вдоль ручья начинаем незамедлительно подъем. 

                       Что–то внутри нашептывает «Мудак, куда ты лезешь, таборься». Но что–то  толкает в спину «Иди». Лезем по сыпухе на верх, проходим террасу, потом второй подъем и выходим под снежный подъем на седло, тут площадка. Для подготовленной группы с палаткой – место идеальное, есть вода, ровно. Но не для нас. Без топлива и палатки, мы тут к утру замерзнем, а спуститься вниз в темноте и не убиться – представляется чем-то из области фантастики. Но времени уже нет, уже 20-05. Под большим камнем, у маленького озерка оставляем все, кроме топоров, еды на сутки, котелка. Все легче будет подъем.  По возможности быстро спускаемся вниз. 

                           Пока еще светло, находим пятно стланика, срубаем его и делаем две кучи стланика, внутри каждой подстилка из него, а остальная часть кучи  - это, по сути, наше одеяло. Между кучами делаем костерок. Те дрова, что я нашел, пока не палим. Из сухой голубики набираем костерок. Его хватает на то, что бы вскипятить чай и сделать кашу. Кушаем. Дрова из найденной вязанки согреть нас не смогут, но с ними теплее беседа. Постепенно скармливаем костру их до двух часов ночи. Холодно, но пока беседуем, это переносится легче, а заснуть в холодину не можем. К двум же часам ночи заканчиваются дрова и нас, в наших норах, сморил сон. Помню только окуительной глубины и красоты звездное небо.

                              10/08 Встаем в 6-30 и начинаем штурм. Дров из голубики хватило на две кружки чая с ударной дозой витамина С и сахара. На подъеме понимаем, что Бог нас не оставил и вовремя нас согнал вниз. Ручья, вдоль которого мы вчера поднимались по стене, сейчас нет. Он замер и представляет собой ледяной столб. Озеро на верху, там, где мы бросили снаряжение, замерзло так, что по нему можно было ходить. Судя по всему, если бы мы поддались усталости и не спустились, то нам бы пришел кирдык. 

                           Нет комаров – это просто счастье. Поднявшись на площадку и забрав снаряжение, мы стоим под снежным подъемом на седло перевала. На Монику идти совсем не климатит с ее ледником на той стороне. В кирзухах стремно на льду. Идем на Балтийский, тяжело поднимаемся, рубясь по плотному снегу. Поднялись на седловину. Слава еще пыхтит на подходе, я пыхчу поднявшись. Поднимаю глаза и впадаю на минуту в ступор. Поднявшийся Слава  каменеет, как только поднимает взгляд и видит ожидающую нас картину. Впереди, в прозрачном, с видимостью 500 на 500 километров, воздухе до самого горизонта только камень, снег и лед – никаких признаков растительности, а следовательно и топлива. Пипец, приехали – проносится в голове. Вокруг тоже только снег, камень, кое-где лишайник на камнях.

                           Кодар – на языке  эвенков – Стена. Перепады высот столь стремительны и круты, что глаз, а за ним и необогащенный опытом мозг, просто не врубаются, что впереди есть и долины, но их не видать. А в долинах есть стланик или лес, а значит и теплится жизнь.  Мы ошарашены увиденным, не известно, что там впереди, можно ли будет спуститься в долину или там просто пропасть. Но ночевать тут, не вариант. Поэтому, не теряя время, начинаем рывок вперед. В случае удачи -  достигнем долину. Если же будет понятно, что прохода нет, вернемся к прежним ночевкам...

СПУСТИЛИСЬ В ДОЛИНУ 
 

                              После дневки мы восстановились и были полны энергии. Сначала путь с перевала в долину  идет по снегу, потом пошли камни и ручей, вдоль которого и идем. Полого. Такое впечатление, что поднимаясь на  перевал, мы поднимались на гигантскую табуретку и сейчас движемся по ее сидушке, едва наклоненной на восток. Так оно и было. Ручей, по которому мы идем, превращается в речушку, ревет и бушует. Потом вдруг неожиданно может уйти и раствориться в камнях, затем  так же неожиданно выйти на поверхность и горланить свою гортанную песню. На ходу обращаю внимание  на находящуюся справа вершину, там мощный черный пласт. Уголь?

                                  Снежный  путь закончился, появился лишайник на камнях, мох. Спуск становится все круче, идти тяжелее, вернее опаснее. Скользко в ручье, а подо мхом, между ним и камнем, находится слой какой-то слизи. Мох легко отделяется под подошвой от камня и ты скользишь. Снова возвращаемся в ручей, он уже идет не в камнях, а в скальном монолите. За века он выпилил в нем причудливое русло, местами напоминающее профиль сверла по металлу. Зато я вижу противоположный борт ущелья и понимаю, что ночевать сегодня мы будем в тепле. Становится радостно и прибавляется сил. Пейзаж вокруг меняется, пошла высокогорная тундра, появился багульник и голубика, кое-где зацепился стланик. Пошли водопады, движемся аккуратно, круто. Цепляемся  при возможности за растительность. В одном месте срываюсь и хватаюсь за первую попавшую ветку. Это мощная ветка шиповника.  Матерюсь, вынимаю иголки. Напарник балдеет – что, на ежа опёрся? Разрядка, однако. Ржем и двигаем дальше.

                              Если бы мы пошли перевалом, что левее Балтийского, то попали бы прямиком на базу гляциологов. Я зимовал на этой базе (по сути это просто просторная добротная изба) в ноябре-декабре 87-го. Но, на дворе был 84 и я ничего о ней пока не знал.

                                Спустились в долину Среднего Сакукана. Река в живописном каньоне, много зеленых водопадов, светит солнце, тепло, кругом ТОПЛИВО. Вдоль реки идет тропа. Торная тропа. Видно что в отличии от Верхнего Сакукана, по Среднему люди ходят постоянно. Тропа представляет собой вытоптанную полосу черной грязи с отпечатками на ее поверхности копыт, когтей и кирзовых сапог. Мы окрылены и не смотря на усталость, в очень высоком темпе идем вниз по реке. По пути встречаются остатки построек, бараков, зимовейки. Мы счастливы – много ли нужно человеку для счастья. Но к вечеру случилось  ЧП.

ЧП 

                          Идем ходко, но напарник постоянно отстает. Меня это сильно раздражает. В очередной раз он отстал на перемотку портянок.

                         Портянки – великое достижение человечества. Они позволили сделать не одно географическое открытие… Сейчас они незаслуженно забыты и охаяны людьми, так и не научившихся их наматывать. Будучи расправленными на ветке ближнего куста на привале, они успевают высохнуть. Протерлись – переверни, ногу в сапоге фиксируют отлично, если правильно намотаны, никогда, в отличии от носков, не натрут ногу. Наука не хитрая.

                          Сбавляю ход, подхожу к пересекающему тропу ручью. Тропа раздвоилась. Вверху можно перейти по камням, не замочив ног. А по той что ниже на 15 метров - только вброд. Иду верхом.  Перешел ручей – сажусь ждать напарника. Шумит недалеко ручей, по тропке чешет выводок рябчиков и уходит в ольшаник. Славы все нет. Меня охватывает легкое беспокойство. Потому как уже вечереет, с гор спускается холодок, надо бы и табориться. Тут и место не плохое. Темнота стремительно падает. Рядом, на примыкающей к тропе поляне, развожу большой яркий костер. Мимо не пройдешь не заметив. Готовлю чай и кашу. Славы все нет.

                       11/08  Морозное утро. Трава на поляне и все кусты покрыты изморозью. Наскоро пью чай и бегу вверх по тропе. Нахожу на грязи тропы наши следы. Иду по тропе к ручью, осматриваю каждый пятак грязи. Везде  наши следы. Но у ручья понимаю по следам, что мы разминулись именно тут. Слава прошел низом, за ольшаником его не видать, ручей шумит, не слышно бряканья гальки на тропе и плеска бродящего. Получается что Слава идет впереди и пытается нагнать мой фантом. Судя по следу идет размашисто, без остановок, прошел барак, зимовье, гидропост. Тропка выходит на мысок Сакукана и следы уходят в воду в сторону островка. Перехожу протоку. Навстречу из кустов вылазит счастливый Слава.  Пьем чай. Гнался за фантомом и ни как не мог догнать напарник до самой темноты. По инерции забежал на остров и заночевал на нем. Был бы опытнее, по следам определил бы что меня давно нет впереди. Ну да хорошо все, что  хорошо кончается.

                          Перекусив, двигаемся вниз по реке и через пару часов выходим к пустой  геологической базе Читагеологии. Добротная просторная изба,  ледник,  баня, вспомогательная избенка, навесы с дровами. Поразили оконные рамы. Они были не двойные, а тройные. Заботливый хэндмейк, сработанный явно на месте. Везде чисто, полно запасов всяких продуктов. Оставляем взамен часть своих и для разнообразия кашеварим из местных продуктов. Пока Слава колдует с пиром. Я натаскал воды и протопил баню.  Моемся, стираемся, спим в тепле и сухости.  Ущелье уже не является ущельем, оно широко раздвинулось. Похоже, мы выходим из альпийской части. Вечерний туман правда не позволил этого оценить в полной мере. Вижу себя в отражении оконной рамы. Ни грамма жира, поджар как велосипед. Наверное потому так легко скакать по камням.

                           12/08 Проснулись в 8 и в 11 вышли в путь. Перед нашим выходом подкатила танкетка ГТЛ и привезла группу горных туристов. Одна девица была в юбке и с ледорубом. Это меня несколько привело в замешательство, но выяснилось что это просто «провожающая» из поселка. Ребята приняли нас за хозяев базы, попросили разрешения на ночевку на базе. Мы не разубеждали их и не возражали, тем более что в 11 уходим. В этой группе был один дедок. Пишу и улыбаюсь. Мне сейчас 48, он тогда был примерно того же возраста или чуть моложе. А я дедом себя пока не считаю. Парадокс, однако. Мы с ним разговорились. Я, со свойственным молодости максимализмом отстаивал свою точку зрения на соло походы. Что не совпадало с мировоззрением их группы. Но дедок спокойно дал мне мудрый совет. Ты, мол, что бы быть объективным, найди в Омске туристов или альпинистов и сходи в коллективный поход, а там решишь. Так я в последствии и сделал (кстати, Слава тоже). Это привело к тому, что в потом, я долго и насыщенно еще занимался альпинизмом. Но соло во мне жило всегда и в ту пору тоже. Несмотря на то, что это сложнее и просто опаснее, только соло позволяет полностью слиться с окружающей природой и быть ее частью (если ты в принципе готов к этому сам).

                             В 1987 году мы проводили рекогносцировку этого района и в ноябре высадились на месте этой базы. Я застал только головешки присыпанные снегом. База располагалась на галечном берегу и не могла сгореть, даже если бы был лесной пожар. Какая-то сука попросту спалила ее намеренно.

                           Возвращались мы не спеша, отдохнув и на легке. Дошли до поселка за несколько часов. Я ошибся и предполагал, что идти дальше. «Депортации» мы не боимся. Идем прямо в аэропорт по поселку. Отличное БАМовское снабжение. В магазинах всякая дефицитная по тем временам снедь. Но днем большинство магазинов закрыто – все на работе, зато вечером все работает. Покупаем по банке дефицитной сгущенки и набрасываемся на нее с жадностью. Но режим питания настолько сменился, что я осилил только полбанки. Слава вылакал полностью. Дело принципа. Билеты взяли спокойно. Прилетели в Читу уже в ночь. Переночевали, взяли  спокойно билеты на Запад. В это время трудно попасть на Восток, все возвращаются с отдыха, с материка и  направление на Восток забито. А на Запад пожалуйста. Тепло прощаемся. Слава улетает в Омск. Я улетаю в Иркутск, а оттуда на поезде еду на малую Родину погостить.

ЭПИЛОГ

Сейчас все это без улыбки читать нельзя. Эдакий поход дилетантов. Так оно и было. Весь прежний опыт имел другую специфику, а тут многое было «внове». Потом такого рода переходы были  прогулкой. Для опытного человека это так. Но в том и прелесть таких мероприятий, что ты можешь получить гораздо больше, чем там получит прожженный профи. Когда я вижу, как кто-то собирается в некую авантюру, я могу позволить себе что-то практическое подсказать. Но никогда не буду отговаривать. Ведь это так здорово.