Тропа Хошимина у карьерчика

На следующий день выдвигаемся на левый берег Сухого, на один из отрогов. 

Там есть заваленная ветровалом старая дорога и небольшой, заросший уже карьерчик. В карьере бросили машину и оставили Деда.

По горкам, да буреломам в 82 ему тяжеловато гоняться за нами, а  сильно севший слух неминуемо делает его обузой. Он понимает это и остается в карьере. Мы еще 50 метров не отошли, а отец уже начал готовить дровишки. В багажнике машины лежит кипа журналов охотничьих за последние лет 5-6. Я привез из отцу, коротать зимние вечера за разным чтивом -  он любитель, а уж  по этой теме и подавно. В 25 метрах вижу как метнулась в тень гадюка. Красивая такая, ладная, я бы даже сказал идеально красивая и пропорциональная змея. Спугнули,  грелась на единственном пятне солнышка на обочине дороги. Солнце пока сегодня сюда еще не пробилось через сплошной туннель из поваленных  нетолстых деревьев и загнутых дугой  мокрым снегом  берез и елей. Я в  Западной Cибири, в отсутствие змей долгое время не мог пересилить себя  ходить в кроссовкам в лесу или в  любой другой низкой обуви. Змей тут всегда было море и эта привычка к сапогам, пройдя через Сахалин, долго еще  работала и в Западной Сибири. Но видать стар стал, расслабился и  уже тут, в урмане, иду по сухому в кроссовках. Конечно, в них легче, но голеностоп они не держат, собирают лесной мусор, да и уязвимость супротив змеек налицо. От гадюки, такой кабан как я, конечно, не умрет, но дней на 10 жизнь будет испорчена.

Лена идет в высоких  трекинговых ботинках, ей все нипочем и  это не может не радовать. Спокойствие за близких всегда радует. Пройдя по дороге метров 500 удивляюсь тому, что она пропилена. Нет  тех завалов что были раньше. Именно пропилена, а не прорублена.

Все таки бензопилы, которые заполонили наши магазины и стали доступны простым людям,  это некая революция.  С топором, одному человеку,  там можно было два сезона прорубаться и то не знаю каков бы был результат. Для чего пропилы понятно. Тут кто-то промышляет. В прошлый раз я наткнулся на путик с кулемками-скобянками, как раз вдоль дороги. 

Дорожка эта  раньше упиралась в слабосильный технологический ЛЭП, который шел к удаленной насосной. ЛЭП был прилично заросшим и  по нему встречалось много рябчика и грибов. В этот раз ни рябчиков, ни грибов -  пустыня. 

Все это еще усиливалось тем что ЛЭП был тоже расчищен. Точнее не то что бы расчищен. Просека зачищена и расширена, но по совковой или просто по русской паскудной привычке, все что было срублено просто сдвинуто на  кромку леса и гниет там. И будет гнить  лет двадцать и все эти 20 лет  будет представлять из себя «инженерные заграждения», через которые без вреда для здоровья сложно пройти. «А ЧО такого?!». В том и беда, что это норма, культурой производства и не пахнет. Сколько по тайге гниет леса загубленного это просто сложно себе представить. В тот день я еще не знал, что на «Верхней дороге», проходившей по кромке не вековой  тайги, а тайги с деревами которым лет по триста,  повалили зимой лес и  большую часть его бросили.

 Где сосны (та самая Ангарская сосна), а  где лиственницы. Ну да об этом позднее. Такого разграбления лесного хозяйства в России не было никогда, это беда и бесхозяйственность, масштабы которой мы не можем сейчас осознать и оценить, но икаться это будет долго. Спускаемся вниз по  крутому склону, до самой поперечины.

 Поперечина, это остаток геологической дороги, она прошла без лежневок, ребята сделали свое дело и исчезли, а дорога еще осталась. Проехать по ней нельзя, но пройти можно. Там такая глухая тайга, что только по ней, пожалуй и можно. Этим пользуются все живущие там звери. Причем используют именно в самом крепком месте и идут по ней километра  два, потом рассыпаются веером исчезающих звериных троп на одном конце и уходят вниз за залив к Илиму с  другого конца дороги, дальше по ней зверь массово не ходит.

 А тут если мясо нужно,  сиди и жди. Выносить его правда не сладко там будет, но ежели с умом, то есть там «тропа Хошимина» сильно облегчающая это дело. Уходя из карьерчика, где оставили деда, обратил внимание на  осиное гнездо, размером с футбольный мячь, показал отцу на всякий пожарный, мало ли, случайно тронешь и караул. Когда расставались было еще холодно и подружки были вялы. Сейчас же разогрелось и  они в трех метрах от костерка могут прибавить жару.

 Такие же гнезда встречаю то тут, то  там.  Никогда так много их не встречалось. 

Так вот, к тропе хошимина, воспользовавшись ей в конце дня мы как через портал быстро приближаемся к точке старта. Выходим на дорогу, вот наш след, а вот по нему свежий медвежий след. Холодок пробежал по загривку. Показываю Лене и ускоренным маршем двигаюсь к точке рандеву. Дед то может и не услышать зверя, оружия, кроме ножа  тоже нет, разве что в машине закрыться на какое-то время. В карьер, практически, вбегаю.

 Батя сидит на раскладном стульчике в тени машины и читает журнал. Костер сложен, вернее дровишки, береста заложена, ждет только спички и через 5 минут будет чаек. Фу, все  хорошо.

- ТЫ куда медведя дел?;

- Какого такого медведя?

По следам вижу, что михуил вышел во вход крьерчика, потоптался, посмотрел что и как, понаблюдал за стариком и ушел в урман. Вон на фото, я как раз пробежал вход карьера. Это для оценки расстояния.

Рассказываю. Балдеем. Запаливаем костерок, иду за смородинным листом для чая. 

Все хорошо, что  хорошо кончается. Нужно сказать и следов? и в  натуре  - медведей встречалось в этот раз нам в достатке,  практически на каждом выходе.